Связанный, я сидел и трясся от боли и унижения, задыхаясь от вони мочи. Я не был даже сучкой — я был предметом, куклой, неодушевлённой игрушкой. Я необычайно чётко осознавал, что вскоре он меня попросту убьёт — случайно, как сегодня, либо намеренно. Но воля моя за эти дни, — сколькоих прошло? десять? двадцать? — дала серьёзную трещину. Я не знал, кто я. Я не знал, где кончаюсь я и начинается похотливая…