ЭПИЗОД 2. В ЖЕНСКОЙ ПАЛАТЕ.

Мне и самому стало стыдно, что так нескладно всё получилось. Я кое-как закончил пИсать и натянул штаны. Эля же с укором на лице подошла к умывальнику и демонстративно приспустила свои штанишки ниже колен. Открыв кран, она намочила ладошку и явно напоказ (видимо, «так делают хорошие девочки») тщательно промыла свою маленькую щелку между ног, поглядывая на меня с чувством победительницы: «Так ты что — даже письку после туалета не моешь? У нас в садике воспитательница всех заставляет, а мальчишек — тем более! Руки хоть вымой, грязнуля!»

Я и не заметил, когда в туалет зашла крупная деваха в белом халате и стала протирать полы шваброй. Вдруг со словами: «Самой, что-ли, поссать?» она влезла на помост и встала над унитазом, задрав подол выше пупа. Никаких трусов под халатом у неё не было, а внизу живота торчал пучок чёрных волос, нахально выделявшихся на снежно-белой коже. «Эй, засранки — почему в палату не идёте?» — Деваха присела над унитазом и пустила шумную струю. Я полностью потерял дар речи и лишь заворожённо уставился ей между ног, а Элька и тут нашлась: «Во-первых, мы не засранки, а во-вторых, в палату нас ещё не положили, мы только что пришли, вот!» — «Ишь ты — разговорчивая! А ты чё уставилась, кучерявая? Во, глазищи-то! Нечего здесь кучковаться — в коридоре ждите! Мне убираться надо, а они шлёндрают в тихий час!» — агрессивно заявила деваха, продолжая писать. Кажется, впервые в жизни я не пожалел, что меня опять приняли за девчёнку. К тому же если деваха узнает, что это пацан на её письку уставился, то она и поколотить может, вон здоровая какая! Ну и разве так честно — мне сколько лет, а ей сколько?? !!!

Мы с Элей вышли из туалета и как раз в это время за нами пришли: меня забрала молоденькая медсестра, а Элю увела бодрая старушка в белоснежном халате. Спустившись на первый этаж, мы зашли в женскую палату. Только что закончился тихий час, и человек десять женщин всё ещё лежали на койках. Хотя большое окно палаты было открыто настежь, духота стояла страшная. Все женщины лежали неукрытые, лишь в пропотевших больничных рубахах. Медсестра неестественно громко закричала: «Подъём, подъём! Вы уж меня простите великодушно — я к вам на пару дней ребёнка положу — ну совершенно некуда больше! Мужчин вообще только в коридорах кладём! Это мальчик, вы уж его не обижайте!» — «Ой, какой хорошенький — на девочку похож! Давай сюда, красотуля, на соседнюю койку!» — сказала молодая девушка и вскочила с кровати. Среди всех женщин она одна была одета не в грубую больничную рубаху типа балахона, а в абсолютно прозрачную прелесть без рукавов и с кружевами.

«Наталья, ты опять за старое? Выгонят тебя за такие наряды — кому хуже будет? Режим один для всех, ты ведь сама хотела вылечиться!» — «Да что вы привязались, почему я должна ходить, как лахудра? Жарко и потно в ваших хламидах, какая-ж это гигиена?» — «Наташа, я всё понимаю, но ты ведь и ты не ребёнок — знаешь наше начальство? Старшая так и говорит: «Хоть одной послабление дай, сразу начнётся бардак!» А ведь хорошая у нас больница! И рентген, и гистология, и диагностика, а люди какие — ну скажите, девчата! Натулечка, ты уж не подводи меня — две минуты тебе даю на переодевание, а дальше — пеняй на себя!» — «Не, ну ваще — трусы нельзя, комбинашки нельзя! Дурдом! Да и хрен с этим со всем — сдаюсь, Зина, уже сдалась!» — Наталья стянула с себя кружевное чудо и сунула под подушку, так и оставшись голяком посреди палаты: «Ёлки-палки, а куда же я свой балахон сунула?»

У молодухи, которую я видел в приёмном покое, живот был круглый, а у Натальи — совсем плоский, так что пучок волос над писькой выделялся заметнее и казался гораздо больше. К тому же волосы были рыжими! Небольшие грудки задорно торчали вперёд алыми сосками. Я аж рот открыл, глазея на обнажённую девушку. (Виртуальный секс! С реальными девушками в своих квартирах позирующих для Вас перед веб-камерами! Русские красавицы из Москвы, Петербурга, Воронежа, Екатеринбурга! Займись с ними виртуальным сексом! — добрый совет)

В это время в палату заглянул интеллигентного вида дяденька в очках, и увидев голую Наталью, буквально остолбенел.
Нимало не смутившись, она повернулась к нему передом, упёрев руки в бока: «Молодой человек, вы конечно ищете библиотеку?» — «Что. .? Нет, мне бы Катю Семёнову!» — «А почему же вы не стучитесь? Вы нас смущаете!» (Наталья театрально прикрыла сиськи и вильнула бёдрами) — «Да как стучать — здесь же простынкой завешено! А меня завтра в командировку, а Катю только что оперировали, вот ей-бы сок передать! Ох, простите, ох, извините!» — затараторил очкарик и сильно покраснел. «Ваша Катя — такая светленькая, в очках? Она в седьмой палате — третья дверь по коридору!» — сказала одна из девушек. «Простите, спасибо, ещё раз извините, то есть — простите, ну в смысле — я не хотел!» — «Эх, невезуха — опять женатик! — сказала Наталья, — да вот же моя роба, под койку упала!» Она полезла под кровать доставать больничную рубаху.

В это время молодой парень в белом халате вкатил в палату тележку со шприцами и лекарствами и чуть не врезался в натальину высоко задранную попу: «Чумакова — это ты, что-ли, голяком выставилась? Добрый вечер, милые дамы — быстренько готовьтесь колоться, а то у меня сегодня цейтнот! Анна Ильинична в отгуле, Зотова заболела — так что я сегодня — Фигаро: один на полтора этажа!» Большинство женщин привычно улеглись на койки, многие сразу же задрали подолы рубах. Некоторые делали это стыдливо, лишь слегка приоткрыв кусочек ягодицы, а другие спокойно заголились выше пояса. Наталья же, успев в общей суматохе выскочить из-под кровати и напялить на себя больничную рубаху, вообще закатала подол почти до шеи: «Толяша, тебе какая половинка больше нравится — левая или правая?»

Но парень, видимо, к таким шуткам основательно привык, и ловко колол женщин в мягкие места. Бегло глянув на меня, он сказал: «Девчурка — новенькая? Отдыхай, тебя пока в списке нету!» Я на него и обижаться не стал за «девчурку», так здорово он делал уколы. Не успели женщины опустить подолы рубах, как парня с тележкой уже и след простыл.

«Нет, Наташка, ты чокнутая! Он хоть и медбрат, а всё-таки мужик! Ну как тебе не стыдно выставляться!» — «Тоже мне мужик — студент он, на гинеколога учится, через два года заканчивает! А то я Толяшу не знаю! Буду ещё с ним церемониться!?» — «Бабы, а причём тут стыд — врач он и есть врач, вот я в консультацию так только к Семён Аронычу хожу — такой вежливый, и всё понимает, а Иванова — даром, что женщина — садистка натуральная, и матюкается как боцман, тоже мне интеллигенция!» — «Нет, бабоньки, перед чужим мужиком ноги раздвигать — так сдохнуть лучше! Я и с мужем-то при свете не люблю, а к врачам — только к женщинам хожу!» — «Ну, Лариса — ты и дура! Как болячка доймёт, так и на площади разденешься, не то что перед доктором! Да и вообще — разве мужики из другого теста слеплены? Некультурная ты! Наталья — не слушай их, беги лучше к своему курсанту — обещал ведь перед операцией прийти!» — «Ой, ведь и правда пора! Только не в этом уродстве!» Наталья опять разделась догола и натянула на себя своё кружевное чудо. — «Тань, одолжи халатик, твой покороче!» — «Куда-ж тебе ещё короче, и так жопу вон видно без трусов! Бери, если нравится — а мне свою комбинашку дашь в субботу?» — «Ну сказала же — дам!» Наталья быстро накрасилась, навертела себе на голове что-то неимоверное из волос и гребней и умчалась. Потихоньку стали собираться на выход и остальные женщины, поругивая жару и больничную одежду. Многие снимали рубахи и надевали халаты прямо на голое тело. Когда сидевшая напротив меня немолодая женщина разделась, я оторопело уставился на её грудь, и звонко спросил: «Тётя, а почему у вас только одна сисечка?» Женщина удивлённо на меня посмотрела, и как-то неожиданно по-доброму ответила: «А вторая больная была, вот её и отрезали, завтра и вторую отрежут! … Но ведь это ничего — ты же живёшь без сисечек, вот и я постараюсь прожить»

Палата опустела, а я почему-то опять сильно захотел писать, и пошёл на детский этаж. Правда, прежней лестницы не нашёл и поднялся где-то в другом месте.
Я брёл по коридору и робко заглядывал во все двери, но туалет всё никак не находился. Наконец-то я попал в небольшую комнату, в самом центре которой торчал унитаз. В него дружно писали двое пацанов, ещё один стоял рядом. Все они были одеты лишь в штаны, и только у самого длинного через плечо была перекинута пижамная куртка. Я тоже пристроился и без приключений пописал — унитаз был как раз чуть ниже моего писюна, и попадать в него было удобно.

Я уже хотел уходить, когда один из пацанов сказал: «Эй, мелкий, подержи дверь! Ну что, Васёк — посоревнуемся как вчера, кто первый?» — «Не, Колян, давай со мной, а Васёк судьёй будет!» — возразил самый высокий пацан. «С тобой — только на поджопники, а на щелбаны не буду!» — заявил Колян. — «Хорэ — на три поджопника!»

Я подпёр дверь задом, а Колян с длинным пацаном подошли к унитазу, спустили штаны до колен, повернувшись лицом к нам с Васьком и взялись руками за свои писюны. (Я ничего не понимал — ведь мальчишки только-что пописали!) Вдруг я обратил внимание, какие они у пацанов сделались большущие — а ведь только что были чуть-ли не поменьше моего!

Васёк сказал: «Внимание! Три-четыре — ПОШЁЛ!» Пацаны дружно начали двигать руками вперёд-назад вдоль своих писюнов, отчего те выросли ещё больше прямо на глазах! Внезапно у старшего пацана писюн выстрелил какой-то белой вязкой жидкостью, и стал судорожно дёргаться. Сразу за ним выстрелил и Колян, а я почему-то почувствовал очень приятное покалывание внизу живота.

Вдруг с силой открывшаяся дверь отшвырнула меня в сторону, как котёнка — в туалет ворвалась здоровенная тётка в белом халате и встала перед мальчишками, уперев руки в бока. Пацаны растерянно замерли с открытыми ртами, а их писюны продолжали дёргаться, выбрасывая порции белой крахмалистой жидкости обоим на штаны. Размеры писюнов уменьшались прямо на глазах. Тётка была довольно молодая, хотя и толстая, она плотоядно смотрела на застигнутых мальчишек: «Ну шо — попались, дрочуны!» (Какие ещё драчуны? — мелькнуло у меня в голове — никто ведь не дрался!) «Как же, настираешься тута за вами — а ну скидавайте штаны оба! Давай сюды!» Оба застигнутых пацана как под гипнозом безропотно отдали ей штаны, а Васёк вдруг нахально выпалил: «А тебе чё — завидно?» Тётка моментально вмазала пацану в ухо с такой силой, что он отлетел в сторону и уселся прямо в стоявший у стенки таз с водой. «Я повыступаю щас кому-то — всем яйца оторву, и ничего мне за это не будет! Я вам не докторша, я — пролетарьят! А ну, мокрозадый — сымай портки до кучи!» Дрожащий и грязный Васёк присоединился к голозадой компании, но тётка всё не унималась: «Вот такой хуёк (она показала свой мизинец) , вот такусенький хуёк! А туда же — дрочить! Как бы ваши мамки полюбовались, если б видели! А ну залазь все вот сюды — намыливай письки! Ваша сперма хрен отстирывается!» В углу комнатки низкой кирпичной перегородкой был отгорожен небольшой прямоугольник, в котором, похоже, наполняли вёдра. Пацаны туда залезли, и стали усердно мыть свои стручки с мылом. «Это кто ж так моет? А ну давай, чтоб я всю залупу видела — открыть всем головки, а то я сама вас так вымою, что мало не покажется!» Мальчишки со страхом потянули кожу на своих писюнах назад, и на их концах оголились красноватые шарики, действительно похожие на головки. А я и не знал, что писюн так интересно устроен — надо будет и себе попробовать!

Тётка взяла шланг и направила струю воды прямо на моющихся пацанов. Те завопили: «Ой, холодно, ты чё делаешь?!» — «Авось не зима, не замёрзнешь! А ну марш в коридор к стенке — через час штаны отдам, не раньше!» Пацаны были большие — класса, наверное, из пятого, у самого длинного внизу живота уже появились волосики. Они взмолились в один голос: «Нина, Ниночка — ну не надо в коридор — мы больше не будем!» — «Сама знаю, что не будете, куда же вы нахер денетесь! А ну марш, поубиваю онанистов!» — Нинка замахнулась на мальчишек.
Тем ничего не оставалось делать, как прикрыть обеими руками свои писюны и выйти на позор. В коридоре как назло собралась стайка девчонок с полотенцами, которые, увидев голых пацанов, так и прыснули в ладошки, а одна из низ закричала: «Люда, Маша — бегите сюда, опять засранцев ведут!» Я предпочёл незаметно улизнуть, и через две минуты снова заблудился. (Подглядывание за девочками в больнице — вот чем волей случая занимался наш юный главный герой — прим.ред.)

Сколько я ни ходил по этажу, лестница никак не попадалась. Наконец я решил обратиться к проходившей мимо женщине в белом халате, выражение лица которой показалось мне довольно добрым. Пришлось честно признаться, что я заблудился, и всё ей рассказать. — «Знаешь что — ты лучше в тот туалет не ходи! — решительно сказала женщина — Там то курят, то Нинка воюет! Да и вообще это подсобка, мы просто пускаем туда мальчишек, чтобы девчёнки не смущались. Так что — вот большой детский туалет, им всегда и пользуйся! Как-раз напротив, чуть слева — лестница! А твоя палата — наискосок, вон та! Ну, беги, малыш!»

В палате оказалась лишь одна женщина — про неё говорили «лежачая» Она действительно лежала на койке и бормотала что-то непонятное. Я тоже попробовал поваляться, но почувствовал боль в животе. Вспомнив, что уже третий день не какал, я побежал в детский туалет. Там тоже было пусто. Я попытался и над унитазом устроиться, и на горшке посидел, но всё было без толку: сколько я не тужился, ничего не выходило, только живот сильнее разболелся.

Я пошёл назад в палату, но по дороге меня перехватила Наташа. Она уже вернулась с прогулки и выглядела очень весёлой: «Димчик, пойдём, я тебя на ужин провожу! А мне сегодня уже нельзя ужинать, завтра операция!»

Хотя бабушка мне дома все уши прожужжала, как плохо кормят в больнице, на ужин давали очень вкусный кисель и запеканку, я даже про живот забыл и съел почти всё. Но когда вернулся в палату, меня так скрутило, что даже слёзы на глазах выступили. Наташа это заметила: «Димчик, ты что — плачешь? По маме соскучился?» Пришлось ей всё рассказать про живот. — «Ну, эта беда не велика! Надо просто клизму поставить! Тебе ставили когда-нибудь? Сейчас Толяша придёт, и мы его попросим!» — Медбрат уже стоял в дверях: «Уткин, Чумакова — в процедурную!» — «Димчик, так ты — Уткин? Можно, я тебя Утёнком буду звать?» Наташа быстро скинула прозрачную рубашку, и собиралась уже надеть халат, но внезапно остановилась: «Ой, бабоньки, так это же меня сейчас брить будут! Ну хоть полюбуйтесь последний раз на мои кудряшки!» Заложив руки за спину и выпятив живот, она голяком прошлась по палате походкой манекенщицы. Девушки засмеялись, а толстая Семёновна звонко шлёпнула Наталью по голому заду: «Ребёнка постеснялась бы!»

Процедурной оказалась очень ярко освещённая комната с топчанами у стен. Толик стоял в углу около небольшого стола и набирал шприцы: «Проходите, раздевайтесь! У Уткина — мазок, у тебя — бритьё и клизма!» — «Толяша, у мальчика сильный запор, ты ему тоже клизмочку не сделаешь?» Толик посмотрел на меня, затем уверенно притянул рукой к себе и ощупал вздувшийся живот: «Да, без клизмы не обойтись! Вообще-то у него мазок. Я сейчас только уколы доделаю, и вами займусь! Наташ, ты его пока на спину уложи, и грелку налей — хорошо?» Мы с Натальей сели на топчаны, и я снял штаны, а Наталья халат. Большая комната была почти пустой, кроме трёх узких топчанов у стен в ней стоял лишь стол, стул и стеклянный медицинский шкаф с лекарствами. Слева была видна ещё одна комната поменьше с ванной на заднем плане и унитазом прямо напротив дверного проёма — самой двери почему-то не было.

Живот болел всё сильнее. «Подожди, не ложись! — сказала Наталья, — всё-таки мужик — он и есть мужик!» Она тщательно протёрла клеёнку, застелила её какой-то пелёнкой, которую достала из шкафа, и лишь тогда уложила меня на плоский топчан.
«А подушки здесь нет?» спросил я. «Эх, незадача! А вот сейчас мы тебе походную соорудим!» — Наташа свернула мои штаны и свой халат, получилось не бог весть что, но гораздо лучше, чем совсем без подушки.

Наташа присела рядом и стала гладить рукой мой неимоверно вздувшийся живот. Её поглаживания были удивительно приятными, у меня даже слёзы высохли. Вошёл Толик: «Ну ты, комсомолка, даёшь — опять голяком!» — «Даю, да не всем! Сам же раздеваться велел, а теперь недоволен, чтоли?!» — «Ладно, проехали! Уткин, я у тебя сначала мазок возьму — ты уж потерпи, солдат! Становись на колени, попку раздвинь! Наташа — помоги ему, он не врубается!» Толик всунул мне что-то в анальное отверстие, от неожиданности я аж вскрикнул. «Ну всё, готово! Теперь набок ложись! Пожалуй, этой груши с тебя хватит!» Клизма вошла мягко, жидкость пошла внутрь, но когда Толик вынул грушу, всё стало вытекать назад. «Ну что же ты, сжимай попку!» Я перекатился на живот и попытался удержать жидкость в себе. Течь прекратилась.

Толик почему-то замялся: «Наташ, смотри, вот я тут всё приготовил — и пена, и бритва, а ты уж давай сама как нибудь!» — «Что — сама?» — не поняла Наталья. «Ну как — что? Перед твоей операцией лобок должен быть без волос» — «Во, дела — так ты брить меня брезгуешь, что-ли?! Я этой бритвы в руках не держала и близко не видела — и отец, и брат электрическими пользуются, понял? А тут самое нежное место!» — от возмущения Наталья покраснела всем телом, даже белые сисечки порозовели. «При чём тут брезгуешь — я думал, что тебе неудобно будет, ведь мы ровесники, и вообще… Ты же знаешь, что я будущий гинеколог, я уже два аборта делал, и только за эту неделю десяток лобков побрил разным тёткам!» — «Знаю я вашего брата! Если трахаться — так с удовольствием, а чуть заикнёшься про свои женские дела — да хоть про месячные, хоть про молочницу — так сразу морду воротите, западло в бабские проблемы вникать, видите-ли! Как же это тебя, стеснительного, на гинеколога угораздило?» — «Как — как? Когда поступал, особенно не задумывался, а на нашем факультете — только терапия и гинекология! Подошла специализация — смотрю, а на терапии не то что полные гады, но как-то все нелюбимые преподаватели собрались — вот я и подал на гинекологию. А теперь и сам увлёкся, только не привык ещё до конца. — Ладно, ложись-ка на спину, пожалуй» Толик умело взбил пену и густо намазал Наталье между ногами. Я лежал на кушетке и во все глаза пялился на невиданное зрелище, а медбрат и девушка были так увлечены, что не обращали на меня никакого внимания. Толик очень осторожно безопасной бритвой начал сбривать девушке лобковые волосы, от усердия у него даже пот на лбу выступил. Наталья же приподнялась на локтях и с увлечением следила за процессом бритья.

«Наташ, как бы вот эти складочки придержать?» — «Да держи уж смелее, скромник хренов, не порви мне только там ничего».

Толик стёр полотенцем последние остатки пены, и я уставился Наталье между ног. Волос теперь там не было, мыла тоже. Но на письки девчонок, которые я видел сегодня, это тоже не походило. Так что насчёт детства, видимо, она пошутила. Вокруг широкой щели, идущей внутрь девушки, располагались розоватые складки, темневшие к краям. Вверху они сходились в какой-то бутон. Внутри щели виднелась ещё пара складок, и разные другие непонятности. Зрелище пугало и притягивало одновременно.

Толик подошёл ко мне: «Уткин, что-то ты долго лежишь, на горшок ещё не захотел?» — «Не-а!» — «Похоже, что я недооценил ёмкость твоего юного организма! Ну — это мы сейчас запросто добавим, только уж держись, братан!» Он быстро влил в меня ещё порцию жидкости, и наконец-то в моём животе началось какое-то шевеление.

«Ну что, Натали — попрошу на бочок!» Смазав вазелином наконечник, он ловко вогнал его в натальину попу. От наконечника шёл шланг к клизме, висевшей сверху на специальном крючке. «Девушка, а вы хорошо смотритесь с хвостом!» — «Толяша — да ты садист, оказывается! Прикрути краник, а то быстро льётся, я полная уже!» — «Терпи, комсомолка — всё по инструкции!»

У меня в животе так забурлило, что я еле успел вскочить, и добежать до унитаза, как «процесс пошёл».
Я, кажется, понял, почему между комнатой и туалетом двери не было — её всё-равно бы вышибли! Постепенно мой живот приобретал нормальные размеры и переставал болеть.

Я уже совершенно блаженно сидел на унитазе, выжимая из себя остатки. Вдруг Наталья вскочила с топчана и в полусогнутом виде заковыляла ко мне: «Утёнок, пусти скорей, не могу больше!» — «А я ещё не всё!» — «Ну потерпи, маленький, потом докакаешь, а то я сейчас прямо на пол наделаю!» Неохотно я уступил место. Не успел я встать, как Наталья уже сидела на унитазе и громко какала: «Ой, мальчишки, ну уйдите — стыдно ведь! Толик, у вас тут двери нету, что-ли?» — «Дверь мы специально сняли, сами женщины просили! То на лбу шишка, то добежать не успевают… Ну ладно, раз я вам больше не нужен — пойду по палатам свет гасить! А ты, Уткин, если что — помоги девушке, ты же всё-таки парень! Ни пуха, Натали!» — «Ой, к чёрту! Иди уже давай!»

Толик ушёл, Наташа закончила своё дело, помыла ванну, поставила в неё меня и неумело выкупала с мылом. «Утёнок, невозражаешь, если я к тебе присоединюсь?» — Она влезла в ванну, окунулась и встала, держа мочалку и уставившись на свой живот: «Слушай, такие ощущения, как будто дважды голая! Ну что, Утёнок — похожа я на маленькую девочку без волосиков?» Я ещё раз внимательно рассмотрел её письку и сказал: «Похожа, но не очень — у маленьких девочек ничего не торчит из щелок, а у тебя — вон сколько!» Наталья тоже поглядела на свои довольно сильно высовывающиеся половые губы: «Да ты, оказывается, крупный знаток!» Она легла в ванну и блаженно растянулась: «Утёнок, ложись сверху бутербродиком, а то тесно!» Лежать в тёплой ванне с голой девушкой было так приятно, что я невольно зажмурился, уткнувшись лицом в женскую грудь. «Ой, а петушок-то у тебя какой твёрденький!» — Я почувствовал её руку на своей своей пипиське, и это было очень даже приятно. «А я дома всегда с братом купалась, воду-то долго было греть на каждого! Так что — мама с отцом, а я с Игорем! А когда он в шестом классе здоровенный вымахал, то вместе уже не помещались — сначала он меня мыл, а потом я его! Отец как раз погиб тогда, мама плакала всё время, так что мы сами всё и делали! Её самоё пришлось купать несколько раз, такая была слабая, больше месяца болела! А теперь Игорь в авиаучилице, а у меня вот видишь — почки!» Я, конечно, слышал, что есть такие почки внутри нас, которые гадость из крови забирают и в мочу выбрасывают, но сейчас я видел перед собой только красивую попку вылезающей из ванны девушки. «Опа, приехали — а полотенец у них нет, что-ли? Ладно, пойдём ТАК в палату, там и вытремся!»

Мы подобрали свёрнутые халат и штаны и прямо голяком отправились в палату, невольно оставляя за собой мокрые следы. Коридор был почти пустой, и мы не сразу заметили пожилого мужчину, прислонившегося к стене и держащегося за сердце. Он окликнул Наталью: «Девушка, где здесь процедурная?» Нимало не смущённая своим голым видом, Наталья предложила: «Давайте, мы вас отведём, только вообще-то это женский этаж!» — «Знаю, но у нас закрыто и табличка висит, а мне плохо совсем!» Мы взяли мужчину под руки и повели, а он продолжал стонать, не обращая ни малейшего внимания на обнажённую девушку. По дороге нас догнал Толик и подхватил мужчину: «Наталья, ты оденешься когда нибудь?» — «Нет, посмотрите какой зануда — ты ещё долго собираешься мне мораль читать? Лучше бы полотенца в процедурной повесил — я вытираться должна чем-то, или как?!»

В нашей палате женщины хотя уже приготовились ко сну, но ещё не спали, а тихо переговаривались. Было очень жарко, некоторые сняли даже сорочки.

«Девчата, да вы спите, что-ли? Жмурьтесь, я свет включаю! Посмотрите хоть, как меня Толяша оболванил, прям как в детстве! А то завтра поздно будет, заберут меня от вас! Только сейчас, только один раз!» — Наташа включила свет и затанцевала по палате, высоко задирая ноги. «А знаете, в этом что-то есть!» — задумчиво сказала Катя, почёсывая грудь с большим коричневым соском. «А по-моему, так один стыд: пацанка — не пацанка, не пойми что!» — сказала Семёновна, крупная женщина средних лет. Она лежала на спине, согнув ноги в коленях, отчего её сорочка сбилась чуть ли не до пупа. Волос на её письке было побольше, чем у некоторых на голове, даже щели между ног видно не было.

«Атас, девки, Толяша идёт!» — Наталья моментально выключила свет и прыгнула к себе на койку. Все замерли. Через мгновенье занавеска действительно приоткрылась и медбрат заглянул в тёмную палату, а затем потихоньку вышел. Я и не заметил, как уснул.

Мне приснился очень странный сон. Прямо надо мной стояла голая девчонка — Эля, с которой мы встретились в приёмном покое. Ноги её были широко расставлены, между ними торчал писюн — точно такой же, как и у меня, и мошонка с яичками. Она смотрела на меня жалобными глазами, показывала себе между ног и всё время повторяла: «Ты не рассмотрел, Дима! Я такая же, как ты, Дима!» Итак, всё становилось на свои привычные места. Несмотря на огромное количество новых впечатлений, я спал в эту ночь сладко-сладко.

(Продолжение следует)

У нас также ищут:

бесплатно порно глубокий миньет, много спермы в письку, Парень красиво имеет подружку в пизду, фильмы порно инцест русский смотреть онлайн бесплатно, японское тв шоу инцест онлайн, онлайн бесплатно инцест эротические рассказы, смотреть онлайн как довести девушку до струйного оргазма, молодая девушка трахнула деда порно, как правильно выебать бывшую, порно инцест соседей, смотреть дочка и папа трахается порно, целка руски девушки, группой с целкой порно рассказы, порно категория ебут толпой, французские полнометражные инцест фильмы, йо трахается с анной, ебут в гелике, обучения миньету онлайн, порно инцест по русски отец с другом, рассказы. я трахнул училку по английскому, неудачный миньет, реальные рассказы истории трахнула, частные фото груди в сперме, пробрался в квартиру и трахнул, домашний инцест и изнасилование, смотреть трахнул продавщицу в примерочной