Нескончаемое лето

— Черт, да когда ж оно уже все завершится? – Андрей посиживал над разобранным системным блоком, подсоединяя в нем провода к составляющим.

— Да хорошо для тебя, напротив, гордись, ведь не считая нас в лагере этим больше некоторому заниматься.

Была середина третьей смены. Жара, теплое море, куча друзей, неизменное веселье и беспечное времяпровождение – все это остается в памяти о детском лагере, пожалуй, на всю жизнь. Но на данный момент мы с Андреем, два восемнадцатилетних парня, посиживали в компьютерном зале и собирали новые компы. Просто утром, пока шли на море, я «отлучился» до наиблежайшего магазина, а Андрей прикрыл меня. Сейчас отбываем наказание по всей строгости. При этом уже раз в 4-ый. А эти компы все никак не заканчивались. Соберем, а нам подносят еще.

— Эх, а меня там Лиза ожидает, никак не дождется. Вот попали-то снова. Хоть волком вой.

— Вечно ты по бабам, Сань. И всегда с новейшей. Угомонишься когда-нибудь?

— Да я к тому же не начинал буйствовать. Лучше смотри, что я принес, — я достал из ранца две стеклянных бутылочки пива, из-за которых мы здесь торчали с 8-ми часов, сходу после ужина.

— О-о-о, вот так бы сходу!

Мы с Андреем, что говорится, «забили болт» на эти компы, присели у окна, чтоб узреть, если кто зайдет, и начали тянуть холодненького темного «Гуся». Нам было наказано посиживать здесь до 10-ти, а после могли уже идти кто куда. На данный момент было 9 с копейками. С улицы доносились: «хиты этого лета», клики, хохот деток, объявления ди-джея. А мы сидим, как каторжники, в пустом помещении и всеми идеями уже там, посреди толпы на танцполе.

— Фак, и телефоны отобрали. Даже Лизке позвонить не могу. Грустно как-то.

— Если любит – подождет.

— Вот любви-то как раз и не нужно бы. Я не готов к этому. Любовь для тех, кто готов к психическим перегрузкам, а мне в покое лучше. Ну и ей, наверняка, тоже.

— Так и для чего ты тогда так рвешься к ней?

— Совесть истязает: обещал же придти как-никак.

С улицы доносились, ставшие уже родными, треки. Люд визжал. А мы сидим в мерклом свете и только ушами прикасаемся к тому веселью. И то, через стенки это слышится как-то глухо. Вообщем дело дрянь, аж сердечко кровью обливается. Пока мы посиживали, болтали по мелочи и пили, мы совершенно запамятовали «следить за шухером»: вдруг внезапно дверь распахнулась и в будущий рассадник игроков в компьютерные игры вошел Никита Сергеевич. Он был низкого роста, щупленький и очень плох нравом: ужаснее бабы-ПМСницы.

— Та-а-а-к! Откуда пиво? Почему не работаем? Я уж желал вас отпустить, но, мужчины, придется работать до 12-ти, а после – спать. И вот это, — он достал из кармашка наши телефоны, — получите днем. Да, пиво тоже сдаем. Я уж никому не расскажу про него, уговорили.

— Слышишь, Никит, а может, все-же, отпустишь? Нас там девчонки ожидают.

— Ну, во-1-х, я Никита Сергеевич, во-2-х, вы наказаны, а девчонки завтра увидят вас. Скажите спасибо, что ваш бухач не сдам, по другому стремительно домой отпраитесь.

Почему-либо в этот момент стало так грустно. Аж слезы на очах наворачивались. Необходимо идти, необходимо было бежать к Лизе. А эта сволочь просто издевается над нами. Сергеевич уже было собрался уходить, демонстративно засовывая телефоны в кармашек, а пиво под куртку. Но здесь от меня ему прилетает в челюсть нехилый удар, позже 2-ой, позже в печень. Никита Сергеевич взвыл от боли, ишак по стене на пол, держась одной рукою за подбородок, а 2-ой за правый бок.

Я достал у него из кармашка наши телефоны, на «Гуся» забил болта, кликнул Андрея и мы вышли на свободу. Точнее выбежали.

— Ну, ты нас и втравил! Снова будем отдуваться!

— Не ссы, прорвемся. Сейчас ты свободен. Наиблежайшие пару часиков. Все, давай, я побежал. Попробую отыскать Лизавету мою распрекрасную. I-ll be back!

Я шел к «нашей» лавке, что находилась около корпуса столовой прямо под фонарем. Решил, что пока звонить не буду. Вдруг она там посиживает – будет внезапно, приятно.

Да, она посиживала там. Голубые кеды, голубые джинсы с темным ремнем, что так здорово обтягивали ее ноги и зад, бледно-голубая рубаха, заправленная в джинсы, распущенные лохматые волосы, розовые губы и огромные голубые глаза.

— Твою ж мама, Саша, что ж так длительно? Снова на «каторге» был?

— Да, повязали, — от резвого шага перехватило дыхание, и я стоял, как после кросса, тяжело дыша, — прости, только на данный момент удалось вырваться. Готов загладить вину чем угодно.

— Да я здесь с ужина сижу, а уже 10 вечера! За такое я даже не знаю, что просить необходимо!

Здесь я взял лаского ее за подбородок, повернул к для себя и поцеловал. Просто и без излишних слов. М-м-м, влажные губы. Как они нравились мне.

— Хорошо, извинения принимаются. Куда пойдем?

Она смотрела на меня своими расчудесными очами, в каких были и симпатия, и вопрошание. У меня уже все было готово: все куплено, с парнями условился. Даже наказание отбыть успел. Правда, нажил очередное для себя

Я взял ее за руку и повел в корпус. Пока шли, особо не гласили. Я понемногу травил истории, а она все молчала и смеялась. Сколько не пробовал ее приучить трепаться без умолку – толку не было. Неразговорчивая девка попалась. Зато мы с ней жили в одном городке, прогуливались ранее в одну школу. Это была женщина моего самого близкого друга, но позже они разошлись, и Лиза переключила свое внимание на меня. Приехали в лагерь совместно. Более тесновато стали разговаривать. Мне нравилось это: люблю, когда все начинается так внезапно.

Зашли в комнату под номером 216. На одной из тумбочек были бутылка шампанского, два разовых стаканчика (бокалов не отыскал), пачка моего возлюбленного Парламента и букетик полевых цветов. Отпускаю Лизину руку, оставляю ее среди комнаты, молнией подлетаю к тумбочке. Пачку в кармашек, букет в одну руку, бутылку и стаканчики – в другую.

— Держи цветочки, это от незапятнанного сердца, — припадаю пред ней на одно колено, целую руку, вручаю букет и продолжаю, — а еще я написал для тебя стихи.

— А-а-а! Черт, ты кретин! Ты из-за всего этого был наказан? Для чего все это?! Лучше бы просто погуляли!

— Прогулка – очень невесело. Зацени поэзию:

Я набухался, как свинья,

А ты одна лежишь в кровати.

Но я желаю, желаю тебя!

Желаю ебать тебя доныне

Чтобы ты орала и стонала,

А я б все еб и еб тебя!

И главное – чтобы ты не не стала

Обожать паршивого меня!

— А-ха-ха-ха! Совершенно! Браво! Ты как обычно в собственном репертуаре! – она захлопала в ладоши.

— Все, сейчас идем принимать бальзам для души.

Я вывел ее на балкон. Он выходил на задний двор, где никого не было и мы были, считай, в одиночестве. Было мрачно и прохладно. Я дал Лизе свою кофточку, разлил по стаканам шампанское, что лихо и с хлопком открыл, а Лиза встретила это визгом, и начал толкать тост:

— Ну, Лизавета, обернись вокруг! Сколько всего красивого. Взгляни на это дивное звездное небо! Слышишь, как сверчки поют? Всегда обожал эти звуки. Из всего этого складывается что? Верно – наш романтичный вечер! Так выпьем же за меня, такового залихватского мальчугана!

— Во завернул, и себя нахвалил! Давай выпьем!

Мы выпили по стаканчику. Я достал сигарету и закурил. Сколько страдал от никотиновой ломки. А еще шампанское отдало в голову и стало совершенно отлично.

Прошло минут 20. Мы успели прихлопнуть бутылку и сточить полпачки сигарет. Я потихоньку приучивал к курению и Лизу. Не знаю, почему все так против курящих женщин? По-моему, в женском курении нет ничего отвратительного. Напротив, с женщиной классно так выйти покурить. Да накрайняк у нее сигаретку стрельнуть можно!

Лизе было уже не то что бы отлично – ей было совершенно. Перебрала чуть-чуть и посиживала у меня на коленках достаточно вальяжно, не смущаясь. Я поглаживал ее ноги с внешней стороны, шептал ей на ушко, какие у нее классные ноги и как я желаю ее. Когда я выпью, я всегда особо смел с дамами, а им нравилось это всегда. Почему я не могу вынудить себя так вести при девицах на трезвую голову? Я балдел от аромата ее лохматых волос, от ее духов, от ее ног. А еще у нее была достаточно солидного размера грудь. Больше ладошки, а этого мне просто заглазно хватит. Я провел рукою по ее животу, погладил ладонью ее упругую, молоденькую грудь и прошептал:

— Ты приятна мне, дама! Почему мы ранее не общались с тобой?

— О-ох, не знаю, какой ты потрясающий, — она обняла меня за шейку и поцеловала своими нежными влажными губками, — ты наилучший из числа тех, кого я когда или встречала. Таковой заводной, смелый.

Я последовал ее примеру, взял ее за шейку и запустив собственный язык к ней в рот. Мы посиживали в поцелуе минут 5. Пели сверчки, вроде бы издалека доносилась музыка с дискотеки, хотя нас просто скрывало здание от всей той суматохи. Я взял Лизу за попку покрепче, встал и понес ее на кровать. Аккуратненько положил, продолжая целовать. На миг оторвавшись, я увидел этакую искорку в ее очах, также то, что ее грудь то подымается, то опускается как-то с большой амплитудой, что было признаком томного, тяжелого дыхания. Хотя я не слышал его, ибо дышала она как-то бесшумно. Реальная кошка, даже нет — тигрица.

— Саш, я боюсь. У меня никогда не было этого, — шептала она взволнованно.

— Так я ж с тобой ничего такового не делаю, успокойся.

Я отбросил ее лохматые волосы, обнажив шейку, и прошелся по ней губками. А тем временем мои руки плутали по ее телу, приступая к первым пуговицам на рубахе. «Напоил девку и пользуюсь ее беспомощностью», — крутилось в голове у меня. Но я желал ее, конкретно тут и на данный момент. Было плевать на все и всех. Нам же отлично, а остальное не принципиально. И вот уже спадает с Лизы лифчик, и она смущенно прикрывается локтями.

— У тебя красивая грудь, не прикрывайся, милая, — стягивая с себя футболку, произнес я.

— Блин, не смотри, я стесняюсь! Никогда парням не демонстрировала ничего.

Я лаского поцеловал ее в губки. В этот трогательный для нее момент я, казалось, вкладывал всю душу даже в самый обычный поцелуй. Попробовал оторвать от ее груди ее же руки. Потихонечку пошло дело.

— Лучше держи меня за попку, чтоб я не сбежал.

— А-ха-х! Ну, отлично, — и она обняла меня.

Далее я покрывал поцелуями ее шейку, плечи, грудь, живот, ворачивался назад и так раз за разом. Лизавета постанывала, закатывала глазки, да, эти милые глазки могут быть такими соблазнительно-возбуждающими. Руки ее становились все смелее и смелее. Мне начинало это нравиться. Отвлекая поцелуем, рукою я скользнул к ее джинсам, расстегнув ремень, пуговицу и ширинку. Скользнул внутрь, но она перехватила мою руку:

— Мне жутко, не нужно!

— Все будет в порядке, клянусь для тебя.

Что-то она мне гласила еще, я не помню уже. На все ее возражения у меня находился собственный ответ и под все это дело я нащупал ее мокренькое отверстие. Необходимо было созидать лизино лицо. Столько нетерпения и страсти. Будь она пораскованней, была б жаркой штуковиной. Но этому всему научим. Я голубил пальцем ей клитор, периодически просовывая его вглубь нее. Лизе это очень нравилось. Помучив ее еще чуть-чуть, я стянул с нее остатки одежки. С собой поступил точно также. Как она уставилась на мой стоячий член. Даже губу закусила игриво так.

— Какой он у тебя… здоровый.

— Да не, самый обыденный. Расслабься, все будет отлично.

Я раздвинул ее ножки, поднес собственный агрегат к ее входу и начал поглаживать ее «там». Лизавета, казалось, на данный момент взорвется. Ну, в принципе это и вышло. Пока она испытывала бурю чувств, я уверенно всунул в нее. Было здорово: пошло так туго, а позже все легче и легче. Я ощущал себя во плоти дамы. Я плавненько набирал обороты, целуя свою партнершу то в губки, то в щечки, то в височки. А она стонала, стонала, стонала

Спустил всю свою любовь я ей прямо на Лизу. Несколько массивных, жарких «плевков» свалился на ее тонкий живот.

— Ну, ты как?

— Ах, как это здорово! Саш, я люблю тебя!

Не обнаружив, что ответить, я поцеловал ее. Я никогда не признавался в любви. В этом и была моя неувязка. Неувязка одиночества. Ко мне относились, как к бездушной скотине. Частично, они все, девицы, правы. Я издавна не испытывал чувства любви. Обычно встречи на один-два раза и все. Издавна позабыл, что такое ласка, забота возлюбленной девицы, хотя какой «позабыл»? Я ее толком и не лицезрел.

Смотрю в глаза Лизаветы и понимаю, что она, добра, приятна. Есть в ней что-то такое светлое, незапятнанное. На данный момент она лежит, практически подо мной, глядит своими большущими голубыми очами, а в их видно счастье, обыденное девичье счастье. Что-то у меня екнуло в груди. Что-то не ладное: тает лед в моей груди, ох тает

— Иди в душ, вон полотенце висит.

— А пошли совместно?

— Да просто!

Наутро мне устроили суровый разнос. Ругал лично директор лагеря, дескать, поднял руку на старшего. На самого вожатого – опору всего отряда! А мне было пофиг, я задумывался о собственном, задумывался о Лизе и даже не вникал в то, что мне там гласили. Я осознавал, что этот кусок лета остается в моем сердечко навечно. Я осознавал, что я его буду проигрывать в собственной голове вновь и вновь до самой собственной погибели. Этакое нескончаемое лето выходит.

А сие творение я посвящаю той девице, которая любит лагеря, также мой опьяненный абсурд в 12 ночи по телефону. Все-же, ты дивный человек, Лизонька! 23.06.2015 2:13

Создатель рассказа: Номер 218

У нас также ищут:

видео лучших оргазмов девушек, менты ебут телок, трахнув маму 3gp, грабители трахаются, сквирт порно оргазмы, трахнул бывший видео, смотреть комикс инцест, инцест из россии смотреть, инцест только фото бесплатно, слом целки у красивой, комикс мама спит инцест, маму и сестру трахнуть, инцест мать бухая и сын, русские инцест зрелые порно, добавил снотворного и трахнул, порно инцест для мобильного, русский инцест сын мама и сестра, порно как сыновья ебут своих мам, фистинг в извращенный, даги ебут русских баб, хетаи инцест, отец сломал целку дочке i, порно инцест рисованый, порно фото инцеста мамашек, парень позвал друга чтоб тот трахнул его девушку, девушку насильно трахнули фото